[ksobakaa]

Днем я весел и бодр, а по ночам страдаю и представляю, что я красивый дельфинчик.

А вообще. Почти месяц назад мы с Микком сдавали сессию в самом классном универе. Микк страдал каждый день, трясся в рыданиях практически весь учебный день. Стоило ему успокоиться, как из-за угла выплывал один замечательный преподаватель, и Микк, заламывая руки, падал на лестницу, омывая слезами грязные ступеньки журфака.
В общем, этот обрывок текста я посвящаю чудесному [J]Капитан Крокс, один против всей галактики[/J], и только мы с ним будем знать, что за ахинея в тексте творится. :3

#np Empire of the Sun – We Are The People

734 слов, страдания, ангст, нежность

Процесс умирания не столь болезненный для того, кто умирает. Больше вреда он причиняет тому, кто за этим наблюдает.
Джеймс умирает каждую зиму, очень медленно, но неотвратимо, и всякий раз кажется, будто эта смерть навсегда. Будто на следующий день Джеймс уже не проснется, а так и останется сидеть в кресле, слишком огромном для его тощей физиономии.
- Джеймс, ты опять похудел, - обеспокоенно произносит Тайлер.
Он останавливается у кресла и чуть наклоняется. Он гладит плечи Джеймса, чуть отодвигая ворот пуловера. Проводит кончиками пальцев по ключицам, легонько сжимает шею, наклоняется и целует чуть ниже уха. Джеймс почти брезгливо пожимает плечами, и Тайлер послушно отстраняется.
- Может, сходим куда-нибудь? - спрашивает Тайлер, не особо надеясь на положительный ответ. - Ты не выходил из дома три дня, тебе нужно развеяться.
Джеймс не отрывает взгляда от экрана ноутбука, отрицательно качает головой. Тайлеру невыносимо хочется его схватить за худые плечи и встряхнуть как банку с кофе. Идиотская метафора, думает Тайлер и идет на кухню, закуривает, поднимая глаза к потолку.
"Тебе пора его давно бросить", - время от времени говорит Тайлеру сестра. Но это же невозможно, просто немыслимо. Их слишком многое связывает, чтобы взять и отпустить.
Джеймс замечательный, он очень умный и интересный, правда, скрытный до ужаса. В первый день в университете Тайлер спутал его с девчонкой, потому что фигура у Джеймса далеко не мужественная. Потом было теплое осеннее утро, в библиотеке толпилось много народу, и Джеймс никак не мог дотянуться до учебника по государственному праву. Тайлер отлично помнил его выскользнувшую из-под ремня брюк рубашку, бледную кожу и почти смущенный взгляд Джеймса, лицо которого в тот момент буквально вспыхнуло, когда он понял, куда смотрит Тайлер. После библиотеки было студенческое кафе, в котором Джеймс впервые заговорил с ним, отодвинув в сторону томик Ремарка. Тайлер зачем-то поцеловал его в щеку на прощание, совсем не заботясь о том, как это выглядело со стороны, и Джеймс даже не оттолкнул его. Они виделись каждый день после того случая, Тайлер вызвался проводить его до дома, и один раз Джеймс даже согласился. Тогда они впервые поцеловались по-настоящему, обнимая друг друга крепко и нежно, Джеймс вздыхал и прятал глаза, а Тайлер ловил пальцами его подбородок и снова целовал, целовал, пока воздух не закончился в легких. В одном из окон дома вспыхнул свет, и Джеймс, не прощаясь, побежал по ступенькам, нырнул внутрь. Тайлер был кошмарно счастлив.
На следующий день наваждение никуда не делось, и Тайлер предложил остаться на ночь у него. Джеймс не возражал.
Тайлер отлично помнит, что Джеймс первый признался в любви. Он долго молчал в тот день, слушая рассказ Тайлера о последней прочитанной книге, снисходительно улыбался, а потом просто обхватил его лицо холодными ладонями и прошептал, что очень сильно любит. Эти слова выбили воздух из груди, и Тайлер впервые в своей жизни покраснел, замялся и с минуту не знал, что ответить. Когда он предложил съехаться после окончания университета, Джеймс, конечно же, не возражал.
Он прекрасный, думает Тайлер, с улыбкой туша сигарету, и поворачивает голову в сторону гостиной, где каждую зиму Джеймс медленно умирает.
В первый раз Джеймс умер в начале декабря. Тогда Тайлер действительно испугался, однако сейчас уже научился принимать это как должное.
К вечеру Джеймс встает из-за стола, закрывает ноутбук и идет неспешной, усталой походкой старика на кухню. Тайлер смотрит, как он открывает холодильник и окидывает содержимое долгим, меланхоличным взглядом, затем морщится недовольно и захлопывает. Разворачивается, идет назад, но Тайлер ловит его за руку, несильно сжимая запястье. Шепчет «иди ко мне» и тянет на себя, заставляя плюхнуться на колени. Джеймс не возражает.
Тайлер целует его шею, сначала едва касаясь, дождавшись, пока Джеймс не обхватит его шею своими тонкими руками. Обхватывает губами, чуть прихватывая зубами, с громким звуком выпускает покрасневшую кожу изо рта. Джеймс дергается, хотя знает – поздно. Он сам позволил себя обнять, прижать к себе, и теперь Тайлер его не отпустит, несмотря на какие-либо просьбы.
Впрочем, Джеймс не очень-то возражает. Он прикрывает глаза и послушно задирает голову, позволяя Тайлеру оставлять алые отметины. Он запускает длинные пальцы в короткие волосы Тайлера и пытается ухватиться, потянуть, но ничего не выходит. Тайлер поднимает голову и смотрит Джеймсу в глаза. Его губы блестят от слюны, на них играет ласковая, успокаивающая улыбка. Джеймс окончательно сдается.
Заниматься на кухонном столе чем-либо, кроме непосредственно готовки, не очень удобно, но никому в голову не приходит жаловаться. Джеймс лишь тихо вскрикивает и прикрывает глаза, умоляя одними губами. Тайлер крепко держит его и шепчет прямо в ухо, заставляя поеживаться.
Наутро Джеймс просит отвезти его в городской парк. Тайлер понимает – они пережили еще одну маленькую смерть.